– Моя жена узнала о Калипсо.

– Закатила сцену? – осторожно спросил Брейн.

Президент вздохнул и немного помолчал, подбирая слова.

– Она не устраивает сцен, Томас. Она действует.

– Убьет ее?

– Это даже не вопрос. Ты спроси меня, как?

– Даже не хочу, – покачал головой Брейн. – Но как в этой ситуации поможет то, что ты предлагаешь?

– Я сказал ей, что это твоя женщина. Что у вас там, на судне, уже вовсю были шуры-муры.

– И она поверила?

– Она спросила, зачем я в таком случае разделил вас. Ты – в гостинице, она – под охраной в гостевом доме, это недалеко за городом. Я сказал, что сделал это, чтобы вы были сговорчивее, больше рассказывали о себе для выяснения ваших финансовых возможностей. Ну ты понимаешь.

– Понимаю.

– И ты хочешь, чтобы мы с этой Калипсо трахались в ее присутствии? В смысле, она будет подглядывать в замочную скважину?

– Не обязательно. Просто я покажу ей запись с камеры наблюдения – они уже стоят во всех комнатах, где живет Калипсо.

– А, теперь я понимаю, что тебя так распаляло, – сказал Брейн.

– Да, я смотрел, как она переодевалась, выходила из душа и… танцевала.

– Ты видел ее танец?

– Не полностью. Ну секунд тридцать, а потом она прекращала. Наверное, ей нужно больше места – какой-нибудь зал, может быть.

– Места? Вряд ли. Ей не хватает выпивки. Поставил бы ей литровый баллон крепкого, она бы и затанцевала. А если два, то, возможно, тебе перепало бы что-то большее.

– А что, так можно было?! – воскликнул президент, вскакивая.

– Видимо, да.

– Вот я тупой!

Джим опустился на стул и стал раскачиваться всем телом, глядя в пол.

– Ладно, давай ближе к делу, – напомнил Брейн, чтобы отвлечь президента от тяжелых дум.

– Что тебя интересует?

– Как сама Калипсо к этому отнесется? Она ведь может не согласиться. Насколько я понял, она девушка своенравная.

– Об этом не беспокойся, я с ней уже поговорил.

– И что, сразу согласилась?

– Не сразу. Мне пришлось рассказать, что ее ожидает в противном случае, и она, как и ты, сразу предпочла уточнить детали.

«Профессиональный подход», – подумал Брейн.

– Хорошо, когда и где?

– Сегодня после обеда тебя отвезут туда, в загородный дом.

– И что, сразу в койку и вперед? – усмехнулся Брейн, поднимаясь с дивана.

– А чего ты хотел? Прелюдий? – хрипло воскликнул Джим и снова вскочил. В его глазах была боль, и Брейн ему сочувствовал. Однако более всего ему хотелось сделать все как надо – вывести этого маньяка из сложившейся ситуации, при этом не очень повредив его уже расшатанную алкоголем психику, ведь от президента сейчас зависела жизнь самого Брейна.

– Твоя жена умная женщина. Она прекрасно понимает, что ты пойдешь на какие-то уловки, поэтому эту тупую порнографическую постановку раскусит сразу.

– Думаешь?

– Уверен.

Президент подумал, почесал нос и спросил:

– Что ты предлагаешь?

– Дай мне на чем писать, я составлю подобие сценария.

– Сценария? Это тебе театр, что ли? Ты собираешься трахать мою женщину, да еще хочешь обставить это фонариками и фантиками, что ли? Может, тебе еще букет?!

Брейн не стал отвечать, просто смотрел на своего «пациента» с легкой дружеской укоризной. И это сработало. Джим порывисто вздохнул и, сказав «прости», снова сел, обхватив голову.

– Пойми, Джим, то, что мы должны сделать, – это не ребяческая шутка, это настоящая спецоперация, поэтому план ее требует тщательнейшей разработки.

– Это у вас в спецназе так делали?

– Ну конечно. И хочу тебе пояснить, камрад, что, если бы мне удалось закадрить Калипсо самостоятельно – там, на судне, в полном расслаблении, – я был бы счастлив. Но то, что предлагаешь мне ты, это ни хрена не удовольствие. Во-первых, это за твой счет и за счет твоих израненных чувств. Во-вторых, это напряженная работа, где ошибкой может стать жизнь Калипсо.

– Я понял, Томас. Я понял, прости меня еще раз. Блокнот подойдет? У меня большой блокнот для записей…

Джим стал лихорадочно хлопать себя по карманам и наконец достал большой блокнот с авторучкой.

– Вполне подойдет. Я сейчас напишу эту инструкцию, а кто-то из твоих надежных людей должен доставить ее Калипсо. Если она отреагировала так, как ты рассказал, она все сделает правильно. В конце концов, она творческая личность.

– Да, Калипсо великолепна… – прошептал президент Джим, и на глаза его навернулись слезы.

42

Минут десять Брейн писал пункты один за другим, стараясь в уме редактировать фразы так, чтобы было коротко и понятно.

Наконец инструкция была закончена, он быстро ее перечитал и поднялся. Президент поднялся тоже, будто при торжественном моменте.

– Здесь все. – Брейн передал ему сложенный вдвое листок и вернул блокнот.

Джим кивнул.

– И еще одно, – вспомнил Брейн.

– Что?

– Как мне вести себя? Я уже знаю, что у меня будет свидание с любимой женщиной, или это будет сюрпризом?..

Видно было, что президент Джим не понял.

– А зачем это?

– Затем, что мне уже сейчас нужно входить в определенный образ: или я еще ничего не знаю, или уже знаю и веду себя как-то иначе.

– А, понимаю. Давай, как будто я вот сейчас пришел и сообщил тебе эту… приятную новость.

– Тем более что это фактически правда, – поддержал его Брейн. – Чем больше подлинных фактов, тем проще играть правдоподобие.

Президент ушел, и Брейн опустился на диван.

Вот так все обычно и складывается – он намеревался составить один список, а составил совсем другой.

Главное, чтобы Джим не ударился в истерику. Пока все здесь складывалось хорошо, и такой «карман», вроде этой республики, был сейчас Брейну очень даже кстати. Сюда не распространялась власть спецслужб империи, а значит… Или распространялась?

Брейн встал и прошелся по комнате, затем выглянул в окно.

Ничего особенного. Редкие машины, редкие прохожие. Хорошая погода.

Решив, пока была возможность, принять душ, он долго стоял под теплыми струями, стараясь ни о чем не думать, а лишь сосредотачиваясь на ощущениях кожи, когда по ней стекала вода.

Из душа он вышел умиротворенным и решил пойти на обед пораньше, чтобы, находясь в четырех стенах, не измучить себя бесконечными мысленными прогонами предстоящей операции.